
В хрущевские времена он был сослан на Север, в лагеря. Через какое-то время он там заболевает воспалением легких. Несколько дней он провел с температурой за 40° в лагерном лазарете. В конце концов врачи, убедившись, что человек уже смертник – нечего на него тратить время и лекарства, – переносят его зимой в неотапливаемое помещение с уверенностью, что до утра он не доживет, и история его лечения на этом закончится.
Ночью батюшке было видение: к нему подходит Преподобный Сергий и говорит: «О тех из вас, кто в изгнании, вне обители, я забочусь еще больше», – и протягивает ему при этом просфорку. Отец Иосиф точно видит, что это лаврская просфора, и ощущает в замерзающей ладони ее тепло, как будто она была только что испечена. Он съел эту просфорку. Наутро, когда за ним пришли не только врачи, но и двое носильщиков с целью отнести труп к месту захоронения, они увидели, что батюшка не только жив, но и абсолютно здоров.
Потом уже, когда отца Иосифа освободили и он вернулся в обитель, батюшка об одном только скорбел: «Почему же я всю тогда просфорку съел? Это же была небесная просфорка, можно было хотя бы немножко оставить».